«Стресс» — это современное слово, которое широко используется — и часто неправильно — во многих популярных журналах и книгах. Тысячи пособий по практической психологии обещают научить, как из­бежать стресса или справиться с ним. Но, согласно Гансу Селье, крупнейшему авторитету в этой обла­сти, стресс — это «неспецифический ответ организма на любое предъявленное ему требование». Вы хотите от вашего мозга и тела такой реакции, которая помогла бы вам справляться с требованиями, предъявляемыми болезнью или такими событиями, как выпускные экзамены, решающая подача в тен­нисном матче или важное деловое интервью. Иными словами, стресс далеко не всегда плох, он составляет важную часть повседневной жизни. Требования и изменения, порождающие стресс, открывают возмож­ность для адаптации к новым условиям жизни.

Таким образом, стресс далеко не всегда наносит ущерб. Действительно, исследования показали, что мышата, которые время от времени подвергались умеренным стрессам (взятие в руки, слабые электри­ческие разряды), впоследствии лучше переносили стрессовые ситуации, чем мыши того же помета, пре­жде не подвергавшиеся таким воздействиям. Вырастая, они становились более сильными и крупными, а их надпочечники были большего разме­ра.

Потенциально опасным и для животных, и для че­ловека может быть слишком продолжительный стресс или комбинация стрессогенных факторов («стрессоров»), затрудняющих или делающих невоз­можным приспособление к требованиям ситуации. 

Общий адаптационный синдром Селье

 Селье в реакции животного на стрессор, которую он назвал общим адаптационным синдромом, выделил три фазы:

1) реакцию тревоги,

2) фазу сопротивления и

3) фазу истощения.

При реакции тревоги возбуждается симпатическая нервная система. Гипоталамус посылает химический сигнал (кортиколиберин) в гипофиз, заставляя его усилить секрецию адренокортикотропного гормона (АКТГ). АКТГ в свою очередь попадает с кровью в надпочечники и вызывает секрецию ими кортикосте­роидов — гормонов, которые подготавливают весь организм к действию и возможной борьбе с повреж­дающими факторами. Ученые измеряют стрессовую реакцию по увеличению содержания норадреналина, АКТГ или кортикостероидов в крови.

На стадии сопротивления организм мобилизует свои ресурсы, чтобы преодолеть стрессовую ситуа­цию. При большинстве болезней или травм к пора­женному участку направляются антитела. При пси­хологических стрессах симпатическая система гото­вит организм к борьбе или бегству.

Каждый человек проходит через эти две стадии множество раз. Когда сопротивление оказывается успешным, организм возвращается к нормальному состоянию.  Но если стрессор продолжает действо­вать, ресурсы организма могут истощиться. Напри­мер, у мышей, которых изучал Селье, воздействие сильного холода вначале приводило к высвобожде­нию из надпочечников всех микроскопических жи­ровых капелек, содержавших кортикостероиды (ре­акция тревоги). Затем в надпочечниках образовыва­лось необычно большое число жировых капелек с дополнительными количествами кортикостероидов (фаза сопротивления). Наконец, выделялись и эти ка­пельки, и мыши не могли больше их производить: тогда они погибали (фаза истощения). В случае пси­хологического стресса истощение принимает форму нервного срыва, а иногда даже приводит к психическому заболеванию или психосоматическому расстройству. 

Стресс, заболевание и чувство контроля

Многие пси­хологические и физиологические исследования под­твердили связь между эмоциями и болезнью. В одном крупномасштабном исследовании пять тысяч больных сообщили о том, какие события в их жизни предшествовали физическому заболеванию. Иссле­дователи обнаружили, что во многих случаях имели место драматические жизненные коллизии. Больные рассказывали о таких событиях, как смерть супруга, развод, брак, смена местожительства, потеря работы или уход на пенсию, которые случались за два года до их заболевания. В дальнейшем исследовании, проведенном группой врачей, эти жизненные коллизии оценивались определенными баллами, и на основа­нии данных о недавнем прошлом испытуемых была выделена группа с наибольшим риском заболевания. Из тех, кто оказался в группе повышенного риска, 49% действительно чем-нибудь заболели в течение восьми месяцев, когда продолжалось исследование, а из тех, кто вошел в группу малого риска, болезнь постигла всего лишь 9%. Психологи пришли к выво­ду, что преодоление жизненных кризисов, особенно когда способы этого преодоления неудачны, может снизить сопротивляемость болезням. Эти выводы, хотя они и не были подкреплены физиологическими данными, согласуются с концепцией Селье о стадиях сопротивления и истощения.

Многие ученые считают, что язву желудка, напри­мер, вызывают психологические факторы. Язва мо­жет развиваться не только у людей, но также у крыс и обезьян. Серия опытов на крысах, проведенных Джеем Вейссом, выявила роль такого рода психоло­гического стресса. Крыс помещали в эксперимен­тальный аппарат, ограничивающий их движения. Животные получали электрические удары одинаковой силы. Одна контрольная крыса не полу­чала никаких ударов, две другие получали одновре­менно электрический разряд в хвост. Одна из них каждый раз слышала прерывистые звуковые сигналы за 10 секунд до разряда; другая тоже слышала сиг­налы, но они носили случайный характер и не имели предупреждающего значения. Крыса, слышавшая предупредительный сигнал, была почти не подверже­на язве. У крысы, не имевшей возможности каждый раз подготовиться к электрическому удару, обнару­жились довольно тяжелые язвенные поражения.

Завершив первую серию опытов, Вейсс провел новый эксперимент, в котором крыса, услышав сиг­нал, могла вспрыгнуть на платформу и тем самым избавить от электрического разряда и себя, и своего партнера (если же крыса чуть запаздывала, она мо­гла прекратить разряд, вспрыгнув на платформу по­сле его начала). Животные, имевшие возможность предотвращать электрический разряд или прекра­щать его, были менее подвержены язве, чем их беспо­мощные партнеры, хотя обе группы получали во всем опыте одинаковое число электрических ударов.

Таким образом, даже для крыс предсказуемость внешних событий, возможность узнать о результа­тах собственных действий животного и связанное с этим чувство уверенности в своих силах служат за­щитой от стресса и его последствий.

Исследования на людях-испытуемых показали, что сходным обра­зом обстоит дело и с нашим собственным поведе­нием. Добровольцев подвергали воздействию элек­трического разряда, которого нельзя было избежать. У тех, кому было сказано, что они могут прекратить (но не предотвратить) разряд, если будут сжимать кулаки или нажимать кнопку, отмечалось меньшее эмоциональное напряжение (судя по измерениям влажности кожи), чем у тех, кто знал, что прекратить разряд невозможно. Электрические разряды были короткими, так что испытуемые, нажимавшие кноп­ку, были уверены, что их действие ведет к выключе­нию тока. Благодаря такой кажущейся обратной свя­зи они чувствовали себя способными справиться с ситуацией. 

Что происходит с животным, которое получает электрические удары и не имеет возможности избе­жать их? Мартин Селигман подвер­гал таким ударам две группы собак. Контрольной группе предоставлялась возможность научиться из­бегать ударов: собака могла перепрыгнуть через за­городку в другую часть клетки, куда ток не подво­дился. Другой группе собак давали серию ударов, которых нельзя было избежать, а затем предоставля­ли возможность научиться избегать их. Но они уже не только не могли, но даже не пытались это сделать. Селигман назвал это явление «усвоенной беспомощ­ностью».

Некоторый свет на результаты Селигмана, воз­можно, проливают исследования Джея Вейсса. Ког­да Вейсс исследовал мозг некоторых крыс, участво­вавших в его эксперименте, он обнаружил, что хотя «беспомощные» крысы и получали меньше электри­ческих ударов, содержание норадреналина в мозгу у них было понижено. Вейсс полагает, что беспомощ­ность собак Селигмана, их неспособность обучиться избеганию, когда оно в конце становилось воз­можным, — это результат истощения (временного) за­пасов норадреналина в ткани мозга. У тех крыс, ко­торые могли, вспрыгнув на платформу, избежать электрического разряда или прекратить его, количе­ство норадреналина оставалось нормальным. 

Функции мозга и повседневные стрессы

 Аналогия между лабораторными ситуациями, где в качестве раздражителя используется электрический ток, и ситуациями, создающими стрессы в повсед­невной человеческой жизни, может показаться весь­ма отдаленной. Однако исследование, проведенное недавно Джеем Р. Кэпланом и его коллегами на обезьянах, помогает сблизить эти области. В опытах Кэплана, показавших, что социальные стрессы могут приводить к атеросклерозу, т. е. уплотнению стенок артерий, все обезьяны с самого рождения находи­лись на благоприятной в этом отношении диете: в их пище содержалось мало насыщенных жиров и почти не было холестерина. Через два года некоторых осо­бей подвергали воздействию стрессовых условий, связанных с обычными социальными взаимоотноше­ниями обезьян. Например, отдельных особей не­сколько раз изымали из их группы и переводили в другую группу, где у них не было определенного ме­ста в иерархии и надо было бороться за свое положе­ние. Кроме того, в группу обезьян-самцов на двухне­дельный период допускалась самка в состоянии течки, и возникала стрессовая ситуация борьбы за ее благосклонность. В результате у обезьян, испытав­ших стресс, оказывалось больше артериальных пора­жений (признаков атеросклероза) и они носили более серьезный характер, чем у обезьян, чья социальная жизнь была стабильной.

Так настолько ли далека аналогия между стресса­ми социальной жизни обезьян и стрессами, с которы­ми сталкивается, скажем, служащая среднего ранга или работающая мать-одиночка? Первая получает от своего начальства директивы, которые должна выполнять, но, вероятно, не участвует в принятии со­ответствующих решений. Она почти все время осоз­нает, что должна конкурировать с другими, доби­ваясь продвижения по службе, а те, кто занимает более низкое по сравнению с ней положение, точно так же конкурируют между собой, стремясь получить ее должность. Большую часть своей социальной жизни она проводит вместе с другими служащими из своей корпорации, так что служебными заботами пронизана и ее личная жизнь. Добавьте сюда неудоб­ства передвижения в общественном транспорте в часы пик, необходимость летать в командировки, испытывая при этом полетную деадаптацию, и вы най­дете все причины для стресса.

Жизнь работающей матери-одиночки часто тре­бует согласования по меньшей мере трех кон­фликтных целей: требований ее работы, психологи­ческих и социальных нужд ее детей и желания личного самоутверждения. Насколько серьезно дол­жен быть простужен кто-то из детей, чтобы мать не пошла на службу? Что она может поделать, если ее сын участвует в спортивных играх в тот день, когда ей приходится быть на работе до позднего вечера? В конце концов она чувствует, что утрачивает кон­троль над своими решениями. Что-то важное всегда остается несделанным.

Продолжительный стресс подобного рода создает психологическое состояние, которое обычно назы­вают тревогой или беспокойством. В современном сложном мире это удел многих. Наша лимбическая система — наш «животный мозг» — выполняет свои функции, организуя эмоциональную реакцию, а на­ша кора контролирует и видоизменяет ее. Поддержи­вается тонкий баланс. Но если мы чувствуем, что ве­щи ускользают из-под нашего контроля, что стрес­соры бесконечно накапливаются, этот баланс может быть нарушен. Возможно, что состояние тревоги — это конфликт между лимбическими и кор­ковыми импульсами.

Широко распространенным средством, которым часто пользуются люди, чтобы устранить беспокой­ство, служат транквилизаторы. Один из самых попу­лярных — это валиум, бензодиазепин, действие кото­рого, как полагают, основано на повышении эффек­тивности ГАМК (гамма-аминомасляной кислоты), — нейромедиатора, главная функция которого состоит в торможении активности нейронов. Для ГАМК имеются свои особые рецепторы, с которыми очень сходны рецепторы валиума. Присутствие препарата способ­ствует присоединению ГАМК к ее собственным рецепторам. Чем большее количество ГАМК будет связано нейроном, тем меньше вероятность его воз­буждения.

Лимбическая система содержит много нейронов, на которые воздействует ГАМК. Поэтому возмож­но, что транквилизаторы оказывают свое влияние, затормаживая прохождение сигналов через нашу лимбическую систему и тем самым подавляя эмо­циональную реакцию.