Хотя мы в состоянии обсуждать эмоции и можем быть абсолютно уверены в том, что понимаем друг друга, когда описываем, например, страх, ученые до сих пор не смогли выработать достаточно четкого определения эмоции — такого, которое не содержало бы субъективных понятий и не сводилось к перечис­лению признаков. Поэтому вместо попыток дать определение мы будем в своих рассуждениях исхо­дить из общего понимания того, что испытывают люди, когда говорят: «я очень зол», «мне грустно» или «я счастлив».

Американский психолог Уильям Джеймс — созда­тель одной из первых теорий, в которых субъек­тивный эмоциональный опыт соотносится с физио­логическими функциями, — описывал огромную роль эмоций в жизни человека следующими словами:

Представьте себе, если это возможно, что вы внезапно ли­шились всех эмоций, которыми наполняет вас окружаю­щий мир, и попытайтесь вообразить этот мир таким, каков он сам по себе, без вашей благоприятной или неблагоприят­ной оценки, без внушаемых им надежд или опасений. Тако­го рода отчужденное и безжизненное представление будет для вас почти невозможным. Ведь в нем ни одна часть Все­ленной не должна иметь большего значения, чем какая-либо другая, и вся совокупность вещей и событий не будет иметь смысла, характера, выражения или перспективы. Все ценное, интересное и важное, что каждый из нас находит в своем мире, — все это чистый продукт созерцающей лично­сти.

Работы Джеймса, проведенные в конце XIX века, вместе с учением Зигмунда Фрейда и некоторыми другими теориями, относящимися к XX веку, послу­жили фундаментом для современных исследований мозга и эмоций.